Время перемен - Страница 57

К оглавлению

57

Однако в первую очередь разобрались со мной. И с Сучковым. Повязали и увезли в участок.

– Тебе это ничего не напоминает? – спросил я Ивана.

Ванька потер ушибленный полицейской дубинкой затылок.

– «Орфей»? – сказал он.– И мне это сходство не нравится. Потому что здесь я не подполковник жандармерии. Максимум, что я могу,– потребовать русского консула. Только вряд ли в этом городишке есть русское консульство. Так что мы с тобой – обычные русские туристы, задержанные за драку с причинением тяжелых телесных повреждений, нападение на полицейских… И что там еще?

Я посмотрел на мрачную физиономию Ивана, и мне стало смешно.

– Что ты нашел веселого в моих словах? – буркнул Сучков.– Или тебе нравится перспектива оказаться в американской тюрьме? Думаешь, это первый случай, когда русских туристов здесь сажают за решетку? Русских тут не очень-то любят, учти. Наши деньги – да, но не нас…

– Это их трудности,– усмехнулся я.– И это ты – простой турист. А я – нет.

– А какой ты турист? – желчно осведомился Сучков, исследуя шишку на затылке.– Сложный?

– Я, Ванька, не просто турист. И здесь. И везде. И всегда я, в первую очередь, сотрудник Комитета по выявлению и пресечению несанкционированных научных исследований. И это не я совершил нападение на полицейского, а полицейский совершил нападение на меня. И все прочие – тоже. Готов поспорить, что часа не пройдет, как сюда явятся «официальные лица» с нижайшими извинениями.

– А если не явятся? – спросил Сучков.– Что тогда?

– Тогда…– я посмотрел на запястье, с которого при аресте сняли (я не возражал) мой личный браслет-коммуникатор.– …Тогда часиков этак через пять-шесть здесь будет группа санирования и зачистки. И у тебя будет возможность в действительности, а не по мультикам узнать, как работает «Алладин».

Глава двадцать вторая
ЗАКОН И ПОРЯДОК В ЛАС-ВЕГАСЕ. АМЕРИКАНСКАЯ ВЕРСИЯ

– Я буду отвечать на вопросы только в присутствии русского консула,– монотонно повторял Сучков.

Американские копы скучно и примитивно пытались повесить на него целый букет статей: нападение на полицейского, отъятие у оного оружия, предумышленное (первой степени, как тут принято выражаться) убийство некоего Хамаса Брика, ушедшего в лучший мир от кровоизлияния в мозг, вызванного ударом пластиковой пули, выпущенной из оружия, отъятого… Короче, пытались отмазать своего толстозадого коллегу.

С момента задержания русских прошло полтора часа. Никаких «официальных лиц с извинениями» не наблюдалось. Теперь оставалось ждать обещанную Артёмом через пять-шесть часов «группу санирования и зачистки». Но эти пять-шесть часов следовало еще пережить.

– Я хочу видеть русского консула,– устало проговорил Сучков нависшему над ним чернокожему.

– Я тебе, белая сука, сейчас сделаю такого консула…– посулил черный коп, раскачивая перед носом у Ивана кулачищем.

Другой полицейский, еще чернее, давил лапами плечи Сучкова и дышал ему в затылок смесью ментола и чеснока.

Сучков мог бы уложить обоих за три секунды. Заднему – головой в рожу, переднему – ногой по органам размножения. Но что дальше? Руки скованы за спиной, за стеклянной дверью – целая прорва копов… Что характерно – ни одного европеоида. Пристрелят раньше, чем Сучков откроет дверь.

– Лучше бы тебе, русский, признаться,– просипел в ухо второй полицейский.– Твой дружок поумнее. Ты видел: он всё подписал и теперь отдыхает в уютной камере. Поверь, русский, так будет лучше. Подпишешь признание – и мы сразу позвоним твоему консулу.

Не врал коп. Грива действительно всё подписал. Признался в убийстве трех человек и нанесении телесных повреждений еще двадцати двум. Признался, что сам напал на толпу «в состоянии умопомрачения»…

Зачем Артём это сделал, Сучков не знал. Наверное, у него были причины. Сучков ничего подписывать не собирался. Возможно, это было неправильно. Возможно, ему следовало поступить так же, как поступил Грива, в надежде, что свои потом сумеют как-то его вытащить. Но еще он знал, что, подписав признание, он многажды усложнит работу русским дипломатам…


– …Давай, заходи, русский,– полицейский втолкнул Гриву в камеру.– Тебе здесь понравится, русский! – Полицейский захохотал.

– Наручники сними! – потребовал Грива.

– Обойдешься! Трахать тебя в задницу они не помешают. Ха-ха!

Решетчатая дверь с лязгом захлопнулась.

Грива оказался в узкой клетке длиной метра четыре и шириной – около двух.

На нижних нарах сидели трое черных. На верхних, свесив ноги,– еще двое.

Похоже «специалисту по Африке» опять придется работать со знакомым контингентом.

Хотя нет. В отличие от Африки, где к белому человеку относятся с пиететом, в Североамериканских Штатах белое меньшинство всё еще не расплатилось за то, что в далеком прошлом предков нынешних афроамериканцев увезли от родных бананов и баобабов.

Сидевший на верхних нарах соскочил на пол. Здоровенный, накачанный, ухмыляющийся.

Гриве эта ухмылка не понравилась. Он отступил к двери, быстро оглянулся. В коридорчике за решеткой стояли двое копов. Тоже черных и тоже ухмыляющихся.

На мгновение абсолютная уверенность сотрудника «Алладина» покинула Гриву, и он превратился в безоружного, скованного человека, оказавшегося в окружении многочисленных и опасных зверей.

– А ты милашка, беляш! – сидевший внизу бритый наголо негр попытался ухватить Гриву за ногу. Артём отпрянул. Обитатели камеры загоготали.

– Стесняется! – объявил бритый.– Слышь, Джим, я буду вторым после тебя, ладно? Люблю скромниц!

57